<- Что ты будешь делать, если наступит ядерная зима? - Пойду играть в снежки. - ЯДЕРНАЯ!!! - ЩУПАЛЬЦАМИ!>
Итак.
Мне почему-то снова хочется создавать некие пометки в дневнике. Скорее, это будет просто симпатичный мне онлайн-блокнот, где я буду отмечать запомнившиеся фильмы/книги/мульты и тп. Ибо в остальном я, как выяснилось, совсем неактивный интернет-пользователь - ни в аське, ни в соц.сетях я долго не живу >< Просто не мое, хоть тресни
Ну а пока - пара цитат из последней прочтенной мной книги. Не шедевр мировой литературы, но определенный строки заставляют задуматься (для издания с пометкой на обложке "французская линия" - почти признание, ИМХО))
" До чего ж забавно смотреть на горожан, когда они вдруг осознают, что человеку, если он не вегетарианец, приходится порой убивать. Когда рушится их чистенький иллюзорный мирок, в котором форель, курица, корова сами подают нам свое мясо на тарелочке, вознося хвалы величию человека. Ан нет: ты ловишь живое существо, убиваешь живое существо, ешь живое существо - и точка. Не нравиться - переходи на спаржу, она не станет глядеть на тебя с немым укором."
" Я оттирал стекловолокно, возвращая поверхности и килям изначальные цвета - канареечно-желтый, оранжевый и прозрачно-голубой - и думал, а получится ли у меня сейчас, если попробовать? Удержаться-то удержусь, на доску я встал раньше, чем сел на велосипед, а вот запала, куража - хватит ли? Вопрос был отнюдь не риторический. Если вдуматься, дело-то не в кураже, не в удали, а в желании. Вот в чем суть: способен ли я еще так сильно чего-то желать? Ведь что требуется для серфинга? Сносная дыхалка, стальные плечи, хладнокровие, чутье, но главное-то, главное - колоссальное желание. Я еще не умер, вовсе нет, чего-то мне хочется, например, пить с утра приличный кофе, слушать сюиты для виолончели, есть форель, узнать, наконец, в каком ящике находится восьмимиллеметровая гайка. Иной раз хочется женщину, случается и такое, ненадолго. Но все это, за единственным исключением, практически ничего не стоит. Серфинг - дело другое. Серфинг среди зимы, когда волосы покрываются инеем, когда ледяные брызги секут по лицу и бьет колотун даже в неопреновом гидрокостюме - верх мазохизма, признак тяжелого расстройства психики, так я думаю теперь. А давно ли я это делал, избороздив в феврале все пляжи Новой Англии, один за другим, в погоне за последними тропическими штормами, которые докатываются, угасая, до наших широт, давно ли у меня синели губы и плавилось сердце в груди? Куда же оно девалось, тогдашнее желание? А вот это вопрос был уже чисто риторический"
" Я думал о Монике. О том, что, пожалуй, мои нынешние переживания почти не имеют к ней отношения. Именно эту мысль я десять дней изо всех сил пытался прогнать и отгораживался от нее молчанием и транквилизаторами. Я сознавал, что Моника живет где-то во мне, но кроме нее была еще идея, некий идеал Моники - идеал, бремя которого не по плечу одному человеку, одной женщине, даже если эта женщина - Моника Молинари. Она - та, реальная, живая - давно утратила власть надо мной. Я почти забыл запах ее кожи, звук ее голоса. Уже который год мне не было без нее плохо и вселенская черная тоска позабыла мой адрес. Но что-то все-таки осталось. Горе, но тысячу раз дистиллированное, квинтэссенция, очищенная от замутняющих примесей-воспоминаний. Горе, куда я редко наведывался. Только мое, целиком и полностью. Может быть, этого-то исключительного права я и не хотел больше. Мне бы разделить его с кем-то, переложить часть своей ноши на плечи живого, реального существа. Этим существом была Моника. Но разве можно разделить ношу с призраком?"
" Только на чужом языке можно внаглую говорить сальности девушке, с которой познакомился пару минут назад. Попугаю ведь не возбраняется ругаться последними словами. Это даже стоило бы занести в какую-нибудь междунродную конвенцию или Декларацию прв человека. Статья 268: "каждый человек обладает неотъемлимым правом на нецензурную брань и грязные сексуальные домогательства на языке, не являющимся его родным, которым он не владеет даже на элементарном уровне, если это продиктовано стремлением к взаимопониманию. Действие статьи не распространяется на те случаи, когда это не смешно, и прекращается после первой пощечины"
Мне почему-то снова хочется создавать некие пометки в дневнике. Скорее, это будет просто симпатичный мне онлайн-блокнот, где я буду отмечать запомнившиеся фильмы/книги/мульты и тп. Ибо в остальном я, как выяснилось, совсем неактивный интернет-пользователь - ни в аське, ни в соц.сетях я долго не живу >< Просто не мое, хоть тресни
Ну а пока - пара цитат из последней прочтенной мной книги. Не шедевр мировой литературы, но определенный строки заставляют задуматься (для издания с пометкой на обложке "французская линия" - почти признание, ИМХО))
" До чего ж забавно смотреть на горожан, когда они вдруг осознают, что человеку, если он не вегетарианец, приходится порой убивать. Когда рушится их чистенький иллюзорный мирок, в котором форель, курица, корова сами подают нам свое мясо на тарелочке, вознося хвалы величию человека. Ан нет: ты ловишь живое существо, убиваешь живое существо, ешь живое существо - и точка. Не нравиться - переходи на спаржу, она не станет глядеть на тебя с немым укором."
" Я оттирал стекловолокно, возвращая поверхности и килям изначальные цвета - канареечно-желтый, оранжевый и прозрачно-голубой - и думал, а получится ли у меня сейчас, если попробовать? Удержаться-то удержусь, на доску я встал раньше, чем сел на велосипед, а вот запала, куража - хватит ли? Вопрос был отнюдь не риторический. Если вдуматься, дело-то не в кураже, не в удали, а в желании. Вот в чем суть: способен ли я еще так сильно чего-то желать? Ведь что требуется для серфинга? Сносная дыхалка, стальные плечи, хладнокровие, чутье, но главное-то, главное - колоссальное желание. Я еще не умер, вовсе нет, чего-то мне хочется, например, пить с утра приличный кофе, слушать сюиты для виолончели, есть форель, узнать, наконец, в каком ящике находится восьмимиллеметровая гайка. Иной раз хочется женщину, случается и такое, ненадолго. Но все это, за единственным исключением, практически ничего не стоит. Серфинг - дело другое. Серфинг среди зимы, когда волосы покрываются инеем, когда ледяные брызги секут по лицу и бьет колотун даже в неопреновом гидрокостюме - верх мазохизма, признак тяжелого расстройства психики, так я думаю теперь. А давно ли я это делал, избороздив в феврале все пляжи Новой Англии, один за другим, в погоне за последними тропическими штормами, которые докатываются, угасая, до наших широт, давно ли у меня синели губы и плавилось сердце в груди? Куда же оно девалось, тогдашнее желание? А вот это вопрос был уже чисто риторический"
" Я думал о Монике. О том, что, пожалуй, мои нынешние переживания почти не имеют к ней отношения. Именно эту мысль я десять дней изо всех сил пытался прогнать и отгораживался от нее молчанием и транквилизаторами. Я сознавал, что Моника живет где-то во мне, но кроме нее была еще идея, некий идеал Моники - идеал, бремя которого не по плечу одному человеку, одной женщине, даже если эта женщина - Моника Молинари. Она - та, реальная, живая - давно утратила власть надо мной. Я почти забыл запах ее кожи, звук ее голоса. Уже который год мне не было без нее плохо и вселенская черная тоска позабыла мой адрес. Но что-то все-таки осталось. Горе, но тысячу раз дистиллированное, квинтэссенция, очищенная от замутняющих примесей-воспоминаний. Горе, куда я редко наведывался. Только мое, целиком и полностью. Может быть, этого-то исключительного права я и не хотел больше. Мне бы разделить его с кем-то, переложить часть своей ноши на плечи живого, реального существа. Этим существом была Моника. Но разве можно разделить ношу с призраком?"
" Только на чужом языке можно внаглую говорить сальности девушке, с которой познакомился пару минут назад. Попугаю ведь не возбраняется ругаться последними словами. Это даже стоило бы занести в какую-нибудь междунродную конвенцию или Декларацию прв человека. Статья 268: "каждый человек обладает неотъемлимым правом на нецензурную брань и грязные сексуальные домогательства на языке, не являющимся его родным, которым он не владеет даже на элементарном уровне, если это продиктовано стремлением к взаимопониманию. Действие статьи не распространяется на те случаи, когда это не смешно, и прекращается после первой пощечины"
"Ищи ветер"
Гийом Виньо
Гийом Виньо